ты говоришь мне, безопасно для тебя, - мягко сказала она. - Но тебе не нужно говорить об этом, если это слишком больно. Я понимаю и больше не буду поднимать этот вопрос.
— Нет, нет, я хочу снять это с себя — мне нужно наконец кому-нибудь рассказать. Я так долго держала это в секрете. Я хочу, чтобы ты знала, как... почему я думаю, что могу быть такой, какой была в последнее время, почему я думаю, что я психически больна и нуждаюсь в помощи.
Натали взяла коробку с салфетками со стойки и положила ее на стол, прежде чем сесть и накрыть ладонью руку своей невестки.
— Не торопись. Ты не больна, хотя иногда я думаю, что тебе нравится притворяться, что это так.
Гвен выпрямилась и вытерла глаза и нос, затем сделала глубокий вдох и большой глоток вина. Глядя в свой бокал, она начала тихим голосом:
— Натали, я не знаю, как много Адам рассказывал тебе о том, каково было расти в нашем доме. Наши родители довольно четко спланировали нашу жизнь для нас. Джон и Адам должны были стать юристами, а для меня имели в виду частную школу для девочек, в которую они меня отправили, затем три года в альма-матер моей матери, чтобы получить степень, которой я никогда бы не воспользовалась, затем вышла замуж одному из младших партнеров фирмы ради бизнес-альянса, чтобы произвести на свет детей-юристов и продолжить родословную нашей семьи.
Ну, сначала Джон разочаровал их, получив диплом и устроившись на работу в ту фирму в Сиэтле, а потом я летом после окончания средней школы увидела объявление об открытии вакансии в конюшне верховой езды, где я брала уроки. Они искали конюха, поэтому я подала заявление, не сказав родителям, и получила работу. Мои мать и отец были в ужасе, когда узнали! Представьте, что их дочь разгребает навоз, что подумали бы их друзья, но они потакали моей прихоти, вероятно, думая, что я увижу, насколько тяжела настоящая работа, и приползу домой, чтобы вернуть их расположение.
Но, Натали, мне понравилась эта работа! Платили немного, но я весь день проводила с лошадьми, у меня была своя маленькая комната в ночлежке, и у меня была машина, которую подарил мне отец. Впервые в своей жизни я был независима! Ну, примерно через месяц после того, как я начал, меня повысили до инструктора по верховой езде. Работа стала приносить больше денег и хватило на крошечную квартирку-студию с видом на манежей для верховой езды. Я была на небесах! Конечно, я не сказала своим родителям о повышении — я боялась, что они могут заставить меня уйти или сделать ситуацию настолько неприятной для людей, которым принадлежали конюшни, что они уволят меня.
Через неделю после того, как я начала преподавать, мой босс, мисс Риттер, ждала меня после того, как я закончила занятия по выездке для подростков. Я была в восторге от этой женщины! Она была австрийкой, ей было за тридцать, ростом около 6 футов, с длинными светлыми волосами, которые она заплетала в тугую косу. Конюхи за глаза называли ее "прусской принцессой" и "скандинавским щелкунчиком". Я думаю, что даже владельцы боялись ее - к тому времени, когда мисс Риттер была в моем возрасте, она уже выступала за две австрийские национальные команды, и ее так высоко ценили как инструктора, и она приносила такой большой доход от частных уроков с гонщиками со всего мира, что они в значительной степени позволяли ей делать все, что она хотела. разыскиваемый.
Она сказала: "Мисс Карран, ваших педагогических навыков достаточно для маленьких девочек,
Пот