Он подошел ко мне почти вплотную, и я осмелилась посмотреть на него.
Он был обнажен, хорошо сложен; пояс и нижнюю часть скрывало не то полотенце, не то простыня.
Я ощутила к нему некое подобие влечения, и допустила мысль, что если он постарается меня прихватить, я не смогу сопротивляться.
Однако его слова меня ошеломили и успокоили одновременно.
— Татьяна Владимировна, прошу, не оставляйте меня одного до следующего года...
— Что... - тихо вякнуло во мне.
Он взял мои ладони в руки и поднес к губам – то самое, чего так добивался.
— Татьяна Владимировна, прошу Вас... Вы не представляете, как сложно мне на самом деле... Быть в таком двуяком положении: наделенным властью, и полным бессилия... Я ведь чувствую, как злорадствуют и что судачат за моей спиной. Я чувствую влечение к женщинам, но боюсь их... И только вы помогли мне вернуть веру!
В эту минуту я чувствовала, как вся затряслась от волнения и страсти, и самое постыдное, что Евгений Васильевич, кажется, чувствовал это. Но говорил о другом.
— Вы стали моим Ангелом, но я бы не хотел, чтобы только на время этих процедур... С Вами я ощущаю себя мужчиной!
— Но, Евгений Васильевич, - сглотнула я, не зная, что еще сказать.
— Я хочу, чтобы мы были вместе на торжественной новогодней елке...
В голове моей закружилось, и если бы не он, я так бы и не подобрала слов.
— Я знаю, что вы сейчас скажите: что мы едва знакомы, что Вы и мой круг – разные...
Я закивала, тараторя, что все именно так, но Евгений Васильевич был непреклонен.
— Это все такие мелочи, Ангел... Вы просто будете со мной... Моим Ангелом!
— Благодарю, - мои мысли все еще путались, и я не нашла ничего лучше, чем ляпнуть: - Да мне даже, если честно, и надеть-то нечего, кроме этого белого халата!
— Но именно он и является Вашим цветом. Цветом Ангела... Татьяна Владимировна, прошу Вас...
Я не могла так сразу ответить ему, решив все же в затянутой паузе проявить стойкость и гордость.
Я уходила, сказав, что подумаю, и сообщу ему...
Но уже садясь в такси была полностью уверена, что ответ будет положительным!