меня и выходя из меня, я думала, что умру от наслаждения!
— Я чувствую тебя, брат мой, — задыхался дьякон Трайон, обращаясь к дьякону Джеймсу.
— Уймись, идиот! — Я не знаю, почему он забеспокоился, потому что мне это показалось чертовски сексуальным. Как бы доказывая свою мужественность, дьякон Джеймс начал изо всех сил долбиться в мою пизду.
Это завело остальных мужчин, и они начали долбить в меня быстрее. Каждая часть меня покачивалась, подпрыгивала и горела, но пальцы дьякона Трайона не отрывались от моего клитора, а его губы не покидали моей шеи. Вода пенилась, пока мы все вместе двигались к окончательному финишу.
Дьякон Робертс первым достиг его. — О, Господи Иисусе, — вскричал он, выплескивая огромную струю в мое горло, его хуй забивал ее в меня до упора. Я отпустила волосы дьякона Трайона, чтобы взять его за основание и хорошенько сжать. Я не хотела тратить ни капли этого восхитительного елея!
Он отстранился от меня, но мой рот нуждался в дополнительной стимуляции, поэтому я повернулась к дьякону Трайону. Он приостановился лишь на мгновение, прежде чем прильнуть своими губами к моим, его язык прощупывал мой гостеприимный рот. Я все еще ощущала вкус благословения другого старейшины на своем языке, и знала, что он тоже чувствует его вкус. От этой мысли мои соски стали настолько твердыми, что ими можно было резать стекло.
Мне должно было быть неудобно, находиться сложенной почти пополам, но я могла бы продержаться так всю ночь, если бы не начала бурно кончать. Сначала каждый нерв в моем теле дрожал и свербел, а затем я упала через невидимую стену в темноту и свет. Фейерверк взорвался за моими закрытыми веками, и мои внутренние мышцы свело судорогой. Ужасный и прекрасный крик вырвался из моего горла и ворвался в рот дьякона Трайона.
— О, черт! Ты чувствуешь это? — воскликнул дьякон Джеймс, когда дьякон Трайон крепче прижал меня к груди и застонал в ответ.
Мой рот вырвался на свободу, и церковь наполнилась моими криками экстаза.
— Благослови меня Господь! Ебите меня! Благослови меня Господь!
Я сопротивлялась пульсирующим мужским хуям, когда они одновременно вкачивали в меня свои жирные, священные грузы.
По мере того, как наши конвульсии ослабевали, ослабевали и наши движения. После того, что казалось вечностью, мы все замерли, единственными звуками были наше тяжелое дыхание и плеск воды по краям купели.
Медленно старейшины вытащили свои размягчающиеся члены из моих оскверненных входов, морщась при этом. Почти в оцепенении они вымылись, прежде чем выйти из ванны и быстро одеться. Я была возбуждена и взволнована, поэтому откинулась в ванне и позволила воде успокоить мою горящую кожу.
— Итак, братья мои. — Все безучастно посмотрели на пастора Рэнди, очевидно, забыв о его присутствии. — Я надеюсь, вы даровали свои Благословения душе этого бедного ребенка и теперь чувствуете, что она справедливо очистилась от своих грехов?
Все еще, будучи не в себе, они все медленно кивнули.
— Хвала Господу! — Голос пастора Рэнди эхом разнесся по комнате. — Святой Дух сошел в это место и благословил его! Идите теперь, братья, и знайте, что вы исполнили Божью Волю и грейтесь в Его Славе!
Выглядя смущенными, старейшины, шаркая, вышли из церкви, оставляя за собой мокрый след. Я понятия не имела, как они собираются объяснять мокрую одежду своим женам, и мне было все равно. Меня только что выебали тремя Путями в Божье Воскресенье, и мне это понравилось!
ГЛАВА 7
В тот вечер на специальной службе крещения пастор Рэнди был в прекрасной форме. Я с новообретенным благоговением наблюдала за тем, как он околдовывал свою паству.
Студентка