— У-у-у! Кто там, плять, ещё нахрен подкрался, шалава пендосская?!
— Да не бойся ты так. Это мой оргазм ко мне подкрался.
Она вжала его лицо в свои спелые дыньки и принялась стискивать талию волчары бёдрами изо всех сил, чтобы прокончаться как следует. Затем она закинула ноги ему на плечи, сжала ляжками шею, накрылась одеялом и решила так уснуть.
А тем временем в соседней комнате Кристи надела заячьи ушки на голову, хвостик – на попку, и начала активно вживаться в образ:
Ты злой и страшный серый волк,
В пушистых зайках знаешь толк.
Ложись на койку лицом вверх,
Отведай сочный мой орех!
Она пнула ему по яйцам подъёмом стопы, не дожидаясь ответа, затем швырнула скрюченную добычу на кровать и оседлала грудь активиста-проказника.
— Чё тупишь, волчара? Отлижи у заиньки!
Она плюхнулась после тяжёлого трудового дня ему на лицо своей увлажнившейся киской и начала вести себя как на родео. Она представляла себя в образе наездницы, седлающей дерзкого и необъезженного бычару. Поначалу заместитель президента банды волков стонал от боли в паху, но когда воздух в его лёгких закончился, он перестал подвывать и судорожно блуждал своим носом в упругих прелестях Кристи, чтобы найти способ сделать вдох. Такие хлюпающие звуки возбудили зайку. Она сняла очки с камерой и поднесла их ближе, чтобы показать всему миру, как скрепоносное личико накрылось американской пиз...ятинкой и отчаянно борется там за жизнь.
— Если будешь послушным умчичкой, я дам тебе подышать. Ну давай, сделай телезрителям щенячьи глазки и начинай работать язычком.
Бедняга больше не мог без воздуха. Скупая мужская слеза появилась на его глазах и тут же была размазана активно работающим клитором. Он высунул язычок и начал исследовать им влажные окрестности Кристи. Она взвизгнула от радости и продемонстрировала на камеру самозабвенное трудолюбие этого гражданского пассивиста. Волны оргазма накрывали её одна за другой, очки случайно выпали из её рук и угодили камерой прямо в область непосредственного торжества американской демократии над пассивным шакальём. Взвизгнув ещё пару раз, она плюхнулась носом в подушку и провалилась в сон, не слезая с лица обескураженного волка.
А тем временем в соседней комнате бушевали страсти в лучших тематических традициях. Никки уже успела взять на поводок своего бандита из группировки шакалов и постепенно делала из него породистого пса. Она обмотала поводок вокруг своих бёдер и присела. В результате ошейник на шее у мужика натянулся, и тот протяжно завыл.
— Породистая псина не должна выть, - прорычала Никки, - она должна услужливо поскуливать и демонстрировать готовность к послушанию своим язычком.
Нос активиста из банды уже вминался в её половые губки, но девушка сочла это унижение недостаточным. Она встала и уселась на кроватку.
— Служить! Служить, я сказала!
Мужик встал на коленки и выставил вперёд ручки как послушный пёсик.
— Молодец, - похвалила его Никки, затем слегка ослабила ошейник, чтобы продеть в зазор между кожаным ремнём и шеей свою ступню, - так мне будет удобнее повелевать тобой.
Она слегка завернула свою ступню за ошейник, чтобы бандит не трепыхался, а затем согнула ножку в колене и приблизила его мордашку к своей промежности.
— Я сегодня так устала. Сделай мне расслабляющий куник, - прошептала она и согнула в колене другую ножку, чтобы надавить пяткой ему на затылок.
Шакал принялся с аппетитом чавкать предложенное угощение, а Никки уже откинулась на кровать и смотрела в зеркальный потолок. Теперь камера снимала лишь отражение пиз...олиза, трудящегося в предложенных американской демократией рамках.
В четвёртой комнате Элис была вся на нервах. Она стояла рядом с кроватью и всячески оскорбляла
Участь раба (часть 1 и 2)