— Нет, милый, это я тебя обидела! Я тебе жить не даю. Как собака на сене-ни себе, ни людям! Я тебя очень люблю и ужасно ревную, просто ужасно, понимаешь?!
— Нет, не понимаю! Я тоже тебя очень люблю, но...
— Но что?-перебила мама.-Тебе приятно было бы увидеть, как я у подъезда обнимаюсь с чужим мужиком, да?
Ах, так вот в чём дело! Оля-ля-ля! От такого признания у кого угодно закружится голова! Но я очень быстро взял себя в руки. Это мой шанс и будет глупо его сейчас упустить. Да, Мари очень милая, конечно же, я в неё влюбился, но до секса с ней далеко, как до вершины Монблана. А мама-вот она, рядом и у нас очень давняя история отношений. Проще говоря, я любил её, сколько себя помню и всегда ужасно хотел, но не знал, как подступиться. А теперь она сама начала этот разговор и я сейчас его продолжу. Мама же, между тем, горячо обнимая меня, жадно поцеловала, я столь же жадно ей ответил и мы начали неистово целоваться. А потом я тихонько сказал ей: "Мама, я всё понял. Я тоже тебя очень люблю и очень-очень хочу! Вот, попробуй."-и, не давая ей опомнится, резко встал, схватил её руку и приложил к своей ширинке.
— Ой!-громко вскрикнула мама, ощутив сильно вздыбившийся бугорок, и хотела отдёрнуть руку, но я держал крепко и начал гладить себя её ладонью. Почувствовав, что мама престала вырываться, я отпустил её и теперь она уже сама ласкала и гладила меня.
— Филипп, можно мне посмотреть?-спросила она едва слышно.-Я только немножко посмотрю и всё!
— Почему же всё? Нет, не всё. Ты сама это начала. Давай выпустим чёртика из табакерки, ведь ты же этого очень хочешь. И я хочу. Поэтому однажды это у нас произойдёт.
— Ну что же, любимый, ты прав-вздохнув, согласилась мама.-Ладно, будь что будет, иди ко мне!-подняв руки вверх, мама сняла через голову своё красивое платье, из-под которого резко выскочили её большие груди со вставшими сосками, в полумраке казавшимися почти черными и, запустив пальцы под резинку, рывком стянула белые трусики, открыв тёмный островок густых курчавых волосков. Я дрожащими руками лихорадочно расстегнул свои брюки, рывком сбросил их вместе с трусами и взобрался на маму. Больше ни одного членораздельного слова мы не сказали. Я отчаянно лез вперёд, а мама, как могла, мне помогала. И вот наконец, пробившись сквозь жёсткий покров колючих волосков, я оказался там, где всегда мечтал: в горячей влажности маминого лона. Не стоит затягивать-подумал я-а то как бы мама не передумала и усердно задвигал задом. Мама тоже старательно мне подмахивала, а когда я, наконец-то, бурно излился у ней внутри, пронзительно вскрикнула и крепко зажала меня ногами. Да, это было что-то! Когда мы немного отдышались, мама нежно поцеловала меня и сказала: "Да, мой милый, может быть, это и неправильно, но до чего же здорово! Тебе понравилось?"
— И ты ещё спрашиваешь?-сейчас же ответил я.-Да я всю жизнь только об этом и мечтал! Я теперь каждый день буду делать с тобой такое!
— Да, да, как только ты захочешь-сейчас же согласилась мама и смущённо добавила: "Слушай, мне так неловко за сегодняшнее! Твоя подружка очень милая девочка. Пригласи её завтра к нам на обед!"
— После того, что произошло?!
— А знаешь-робко предложила мама-ведь всегда можно сказать, что это была сумасшедшая мадам Дюбуа с четвёртого
Безумная ночь