силой сжал ее клитор, что у Алисы брызнули слезы, и перехватило дыхание. От такой боли даже не получилось закричать. Она как рыба открывала рот и пыталась вдохнуть. Услышав только «потекла сучка», Алиса отключилась. Очнулась от того, что ее откровенно лапали, гладили, засовывали пальцы в вагину. Адская боль сменилась стыдным возбуждением. Она сжала бедрами чью-то руку — кто-то пытался засунуть ей ладонь целиком. Покусывая пересохшие губы, застонала и открыла глаза.
— Очнулась, шлюшка. Мы уж думали, ты в коме.
Дима вытащил руку, брезгливо вытер о постель, и вытянул ремень из своих штанов. Возбуждение моментально пропало. Алиса, округлив глаза, жалобно пролепетала:
— Пожалуйста, Дима... Я все сделаю. Только не...
— Подставляй свою жопу, сучка!
Иван перевернул ее на живот, и ремень тут же хлестнул по нежной коже.
— А! Больно!
— Ты будешь слушаться?
— Да!
Дима пошлепал рукой, со смехом наблюдая, как от ударов трясутся ее аппетитные ягодицы. Ремень снова обжег, теперь уже спину.
— Да! Буду, буду, буду! — В истерике закричала Алиса.
— Что ты будешь?
— Буду делать все, что прикажут! Не надо больше!
Дима хлестал с оттягом, ненадолго останавливаясь, словно любовался проделанной работой. Алиса заревела в голос. Он так разошелся, что Ивану пришлось его остановить:
— Осторожно, Димон, давай без фанатизма, а то шеф нас самих выпорет.
— Ладно. Поворачивайся, и вставай сюда, на колени. — Он показал перед собой на пол.
Алиса суетливо сползла с кровати и униженно встала на колени, склонив голову.
— Кто ты?
— Наверное, надо сказать, что я шлюха, да? — Обиженно проговорила Алиса, все еще пытаясь дерзить.
Дима замахнулся ремнем, и Алиса, прикрывая руками голову, закричала:
— да, я шлюха, я сделаю все, не бей!
Они переглянулись, и молча вышли. Только тогда Алиса подняла голову. В зеркале на стене на нее смотрела лохматая зареванная девица с потеками косметики на лице. Не вставая с колен, она развернулась и осмотрела зудящую спину. Красные полосы, некоторые с кровоподтеками, легли на белую кожу причудливым узором, спину саднило и пощипывало. Вошел шеф, и встал, не проронив не слова.
Алиса умоляюще посмотрела на него и, не выдержав изучающего взгляда, виновато опустила глаза. Руки сами потянулись к его ширинке. Ей показалось, что это лучший способ показать свою покорность. Алиса торопливо расстегнула брюки, и вывалила наружу сморщенный член. Весь в складочку, как огромная личинка. От него несло кислым запахом немытой мужской промежности, но ей было уже все равно. Она нежно обхватила член губами и, причмокивая, с показным рвением, принялась сосать. Зарываясь носом в волосах на лобке, пуская слюни и извиваясь всем телом, добилась того, что Николай Иванович довольно закряхтел. Член наконец-то встал и тут же слабо запульсировал, плюнув ей в рот несколькими каплями терпкой и горькой спермы.
— Алиса, приду завтра, жди. — Спокойно произнес шеф, но, почему-то, уходить не спешил.
Она, спохватившись, поцеловала чисто вылизанный член, облизала отвисшие яйца и аккуратно заправила все это вонючее хозяйство в штаны. Николай Иванович кивнул, развернулся, и вышел. Вернулся и помахал перед ней ее паспортом.
— Пока останется у меня. Вздумаешь убежать, тебя найдут и накажут. И это будет гораздо больнее, чем сегодня.
Она еще долго не вставала с колен. Сидела и думала, что ей теперь, дуре, делать.
«Придется унижаться перед ним. А чего ты хотела? Ты для него никто, даже не любовница. О любви и речи не было. Так, кукла с большими сиськами. Видела же, куда лезешь. За все надо платить, а за легкую жизнь вдвойне».
В ванной ее вырвало. Вяло поплескалась в душе, стараясь не мочить спину, и легла спать.
Я очень плохая