что все закончилось, я хотел уйти в машину, мимо меня все равно никто не пройдет, дорога одна. Но тут появился Артем. Он, думая, что его никто не видит, взял телефон и сфотографировал крупно Дашин развороченный анус. Потом поднял Дашку и перенес на диван. Она была как кукла, и он вертел ее как хотел. Даша сидит, раскинув руки и запрокинув голову – клик! Даша сидит, широко раздвинув ноги – клик! Даша крупно с членом во рту – клик! Артем сидит, держа голову Даши за волосы, и вставляет ей член в рот, селфи – клик!
Наконец он угомонился, пристроился к Дашке со спины, и, приподняв ей ногу, сунул вялый член в вагину. И стал лениво потрахивать, щупая ее грудь и теребя клитор. Дашка спала мертвым сном, и пускала слюни на диван. Я плюнул на это и ушел в машину, злой как черт, в первую очередь на себя.
Так и не уснув, сидел и ни о чем не думал. Помню только обрывки мыслей. «Знать, что было с Дашей когда-то раньше, это одно, а видеть, как она сама хочет этого, совсем другое…. Я не хочу ее больше видеть…. Я не хочу ее больше! Это не месть за измену… моя измена просто повод, чтобы окунуться снова в эту грязь, куда толкал ее отчим….»
Когда начало сереть утро, я продрог и вылез из машины размяться. Метрах в ста от меня виднелась бредущая мне на встречу тонкая фигурка. Она осторожно переступала с ноги на ногу, высокие каблуки не для ходьбы по камням. Иногда она спотыкалась, и левая или правая ступня подворачивалась внутрь, и тогда фигурка, наклонившись вперед, широко расставляла руки, и замирала, удерживая равновесие. В левой руке она держала початую бутылку водки. Прикладываясь к горлышку, Дашка запрокидывала голову далеко назад, и, сделав глоток, снова наклонялась вперед и широко расставляла руки, чтобы не упасть. Я смотрел на это, и у меня не было ни капли жалости, только отвращение.
«Это скотство! Заведи себе любовника, чтобы все культурно, мы же не муж и жена, в конце концов». — Я был уже на все согласен.
«Но зачем себя так унижать?».
Выпавшая из руки бутылка, звонко, как выстрел, хлопнула в утренней тишине, разбившись о камень.
— Ой! — и Даша, икнув, засмеялась.
Я сорвался с места и побежал ей на встречу. Подхватил на руки и понес к машине, отворачиваясь от поцелуев — из Дашиного рта противно воняло спермой.
— Димасик, любимый, ты пришел! А где ты был так долго? Я соскучилась….
Она обняла меня за шею и шепотом сообщила, приложив палец к губам:
— Тссс! Никому не говори! Я трусики потеряла! Тру-сики-сики… у меня пися мерзнет. Ты меня любишь? И попа тоже мерзнет…. Я хочу тебя!
Я донес ее до машины, и, открыв дверь, впихнул Дашку на заднее сиденье. Сбросил Алёне смс-ку «мы едем», газанул и поехал к Юлиному дому.
Дашка что-то мычала в полусне, и вдруг почти внятно сказала:
— Дим, а «Хуйябуца» по-японски значит «сокол», представляешь, они там все матершинники….
— «Хаябуса», дура, — поправил ее я. И во мне что-то перегорело….
Совместными усилиями мы отмыли Дашку от спермы и грязи, и положили спать.
На кухне я рассказал Юле с Аленой про ночные забавы Дашки. Они помолчали, и Алёна сказала:
— Я тебя слишком хорошо знаю братик, поэтому…. Юль, примешь на постой сироту? А то он сдохнет от тоски. Все равно каникулы, хоть на пару недель?
— Но откуда ты…? Я сам хотел попросить….
— Я тебя знаю как облупленного. И кроме того, вы своими выходками испортили мне свидание. Мне
Уборка, мистер! 