на меня что-то лилось. Катя стояла надо мной, выпятив вперед лобок, и оттянув половые губы пальцами, поливала меня мочой. Я завертел головой и закашлялся.
— С добрым утром, любимый! – Нежным голосом пропела Катя.
И резко приказала:
— лег спокойно и рот раскрыл, ублюдок! Я еще не закончила.
Она, наконец, стряхнула последние капли, и сказала:
— Вылизывай мне все, сученок. Задницу особенно.
И села мне на лицо, своей гладко выбритой промежностью, блестящей от влаги.
Я даже с каким-то удовольствием стал лизать. Не было никаких неприятных запахов, и вкуса тоже. Хорошо следит за собой, этого у нее не отнять. Через несколько минут она застонала и потекла. Сок у нее тоже был приятный на вкус, терпкий и сладкий. Как в таком небесном на вид создании, живет такая адская стерва?
— Сильнее!
Она с бешеной скоростью заелозила по моему лицу, задрожала, и с криком «Суууукаааа, бляяядь!» Упала на меня. Я продолжал лизать, уже просто водя языком по анусу. Казалось, она заснула на мне. Причем ее лицо было в опасной близости от моего члена. Кто ее знает, что у нее на уме.
— Какой ты сладкий…. Еще хочу. — Слабо выговорила она.
Катя резко поднялась и встала на четвереньки, выпятив красивую попку.
— Теперь иди сюда, ебать меня будем!
«Ну, конечно, как же без этого…» — подумал я устало. «В другой ситуации я бы не отказался, но сейчас….»
Я без энтузиазма вставил и задвигался, рассматривая маленькую родинку на спине у Кати. Но от ее умелых подмахиваний, я все таки возбудился, и ускорился. Она опять заматерилась, и я понял, что у нее без этого не обходится ни один оргазм.
— Еб твою мать, сейчас! Сука, давай! Сильнее!
Я остановился, на зло ей, но она сама с удвоенной скоростью задвигалась, и выгнув спину заорала:
— Аааааааааааа!
«Аплодисменты и занавес. Кончил, не кончил, три минуты!» – Я мысленно издевался, так и не кончив сам.
— Сплю сегодня с тобой, я устала. Вытащи постель.
Я недоуменно уставился на нее.
— Ну чего ждешь? Вон петелька, дергай. — Показала она на стену, на уровне колен.
Вот я дурак! Надо было внимательнее смотреть. Спал как бомж несчастный.
Я потянул за петлю и из стены выехал довольно объемный ящик, с подушками и одеялами внутри.
Застелил постель подальше от того места, где Катя меня поливала мочой и мы улеглись. Причем, как будто вернулась прежняя Катя, которую я знал раньше. Она нежно поцеловала меня в губы и сказала:
— Спокойной ночи, любимый! Спасибо за прекрасный вечер.
«Попробуй, пойми этих женщин, по Кате точно психбольница плачет».
Катя легла мне на плечо и обняла. И я, совершенно не понимая, что происходит, закрыл глаза. Она разбудила меня под утро, и сказала:
— Я еще хочу, пожалуйста….
Такой Кате я не смог отказать и лег на нее сверху. Это было не долго, но… чувственно. Катя обхватила меня ногами за спиной и тихонько подталкивала. Она все сильнее и сильнее сжимала мышцы влагалища, и сама не выдержав, тоненьким голоском пропищала:
— мамочкаааа….
И я кончил вслед за ней. Да так, что глаза закатились, и тело свело судорогой.
Утром Катя разбудила меня пинком.
— А ну встал, тварь! На крестовину!
Я, решив окончательно для себя, что Кате нужно лечить голову, встал и зевая пошел привязываться.
Катя затянула ремни и похлопала меня по щеке:
— Готовься ко второй серии, засранец!
Она стала ходить из угла в угол, чего-то выжидая.
Пришла Вера Степановна. Но, не при таком параде, как вчера Катя. На ней был простой халат и тапочки.
— Вот они голубки. – Сказала она, снимая халат, под которым больше ничего не было, и ее грудь свободно свисала на живот.
Не выдуманная история.