её туда трахать. Жопа мягкая, белая, одно удовольствие мять её руками и засаживать этой бляди в сраку. — возбужденно говорил мне брат, закуривая сигарету. — Да у нашей мамы очко поуже будет. Ведь она с " чурками" не трахалась на рынке в задний проход. — ответил я Витьку, мысленно соглашаясь с братом что ебать эту шлюху с рынка тётю Оксану в жопу, приятнее чем Марину. — Костя, ляжешь со мной за печкой сынок? — спросила у меня хохлушка, когда она подмылась с Мариной на кухне и женщины пришли к нам в зал. — С удовольствием Ксюша, хочу заснуть в твоих объятьях дорогая. — ответил я маминой подруге, беря её за руку. Марина бросила на меня недовольный взгляд но ничего не сказала. Мама легла на диван под одеяло а Витёк юркнул к ней, обнимая нашу с ним мать и накрываясь одеялом. — На этой кровати раньше мать моего Толика спала. А теперь мы с тобой будем спать сынок. — сказала мне тётя Оксана, ложась со мной на кровать за печкой в закутке. Соседка поцеловала меня в губы а потом повернулась задом и я прижался опавшим членом к её мягкой жопе. — Оксаночка, я люблю тебя. — прошептал я жене Михалыча на ушко, чтобы не услышала на диване Марина, которой я тоже клялся в любви. — Взаимно родной, взаимно сыночек. Но спи дорогой, набирайся сил. Меня не только любить нужно но и ебать хорошо, а для этого тебе нужны будут силы. Так что спи сынок. — сказала мне тётя Оксана, прижимаясь ко мне своей мягкой жопой. Вот же шлюха, только порево на уме. Подумал я обнимая жену Михалыча за её мягкий, нежный животик. От соседки шёл резкий возбуждающий запах, не такой мягкий как от мамы но тоже приятный. Марина брила не только лобок но и подмышки, а тётя Оксана не брила у себя ничего. И её подмышки заросли чёрными волосами, такими же как у неё на голове и на лобке. И сейчас от них шёл резкий запах женского пота, но это был запах зрелой и развратной самки и он не отталкивал а возбуждал. У меня даже член начал вставать от запаха шедшего от подмышек Оксаны. Но утомленный бессонной ночью, я заснул обнимая жену Михалыча за её мягкий сексуальный животик. — Костя, проснись сынок. Пошли в уборную сходим. Я одна боюсь туда идти. — сквозь сон услышал я голос тёти Оксаны. Жена Михалыча лежала лицом ко мне и тормошила за плечо. — Ксюша, любимая, с тобой я хоть на край света пойду дорогая. — ответил я маминой подруге, обнимая рукой женщину за мягкую жопу и прижимаясь членом к её животику. Стояк у меня был просто каменным, хуй аж звенел и просился в любую из дырок взрослой бляди лежавшей лицом ко мне. — Ой, Кость не надо. Я сейчас описаюсь прямо на постели, ты этого хочешь милый? Мне поссать нужно и похмелиться, только после этого мои дырочки будут в твоём распоряжении сынок. — тётя Оксана, мягко убрала мою ладонь со своего лобка и встала с кровати увлекая меня за собой. На улице был уже день, судя по интенсивному солнечному свету проникавшиго в окна деревенского дома. Марина и Витёк спали без задних ног и не думали просыпаться. Мать лежала лицом к стене уткнувшись носом в подушку а Витёк обнимал её сзади под одеялом и вероятно прижимался стояком к пухлой материнской жопе. — Тихо, пусть спят
не жеребец