— Ну... нинаю... а что, хочешь продолжить? — протянул папа, смущаясь и жутко краснея.
— Свари — ка мне кофе! — потребовала я, расстёгивая пару застёжек на платье.
— Кофе!? Ты же знаешь, мамочка не переносит даже запаха таких напитков! Только чистая вода, в крайнем случае — молоко! — испугался папа. Впервые я говорила с отцом в таком приказном тоне! У старших и просить — то что либо не принято; что положено — дадут сами, а твои хотелки никого не интересуют. А я вдруг потребовала! Папочка на это не обратил внимания, что радует, только мамы испугался. В таком случае буду его дожимать, хи-хи!
— Ну если ты боишься... — я застегнулась.
— Неее... не то что бы боюсь... — неуверенно проблеял папа, страдальчески глядя на то, как я привожу в порядок одежду.
— Тебе мои гольфы нравятся? — спросила я, забрасывая ноги на стол и на пару сантиметров приподнимая платье.
— О-очень! — ответил папочка заикаясь и робко протянул руку к моим щиколоткам.
— Куда!? Где мой кофе!? — прикрикнула я.
Папа испугано отдёрнул руку и стоял в нерешительности. Ни на грубый окрик, ни на ноги на столе он никак не отреагировал. Помолчали. Я теребила застёжку на груди, а он жалобно смотрел то на мои ноги, то на застёжки.
— У-у тебя длинные гольфы? — наконец выдавил он.
— Поговорим о предметах дамского туалета за чашкой кофе... Папа ещё постоял, подумал и рванулся к комбайну. Кофе в нашем доме никогда не варили, так что возился он долго, да ещё и поминутно оглядывался на меня. В качестве поощрения я каждый раз немного сдвигала подол вверх. Похоже, что ему удалось справиться с задачей — по всей кухне поплыл густой незнакомый аромат. Наверное, это и есть кофе! Пахнет приятно, наверное не зря его все так нахваливают!
— Извини, кофейных чашек у нас дома нет... — сказал папа, подавая мне стакан, на два пальца заполненный густой тёмно — тёмно коричневой жидкостью.
— Спасибо!
Папину смелость нужно поощрять! Я поддёрнула подол так, что стала видна полоска кожи выше резинок гольфов. Папа с довольной улыбкой коснулся моей ноги, а я отхлебнула из стакана.
— Что!? Что за гадость!? Что за дрянь ты мне подсунул!!! — орала я, чувствуя во рту непереносимую горечь и сплёвывая какие — то крошки, налипшие по губам.
— Это кофе... как ты просила...
Я умчалась в ванную полоскать рот, оставив на кухне растерянно оправдывавшегося папу. Не знаю, чем бы всё это закончилось, но тут хлопнула входная дверь. Отец пулей выскочил и скрылся в своей комнате, а я села за стол со стаканом в руках и на всякий случай включила домашний коммуникатор на запись.
— Кто здесь хозяйничал?! Кто разрешил это готовить в моем комбайне!? — раздался возмущенный крик из прихожей.
Отец скромно молчал, пришлось мне брать инициативу в свои руки:
— Здравствуй, мамочка! Ты забыла поздороваться, то есть нарушила требования пункта пять статьи тридцать восьмой Свода Правил Поведения! Я подам жалобу! — с ходу перешла я в наступление, пользуясь тем что взбешённая мать так не осторожно подставилась.
— Здравствуй, дочка! — мать резко сбавила обороты, поняв что я действительно могу создать ей проблемы.
— Здравствуй, мамочка! — ехидно повторила я.
— Что это такое!? Воняет на всю квартиру! — мать говорила чуть спокойнее, но всё ещё была настроена решительно.
— Это кофе, мамочка! Напиток такой, он не запрещён к употреблению!
— Убери всё за собой! Быстро! — Быстро не могу. Жалоба пишется в первую очередь, потом все домашние дела. Ты ведь помнишь Кодекс?! — как можно
Зять 