под окном.- Сыне Божий, огради мя святыми Твоими Ангелами и молитвами Всепречистыя Владычицы нашея Богородицы и Приснодевы Марии, - завопила матушка, крестя оконные проемы.Маврютка, вскочив как ошпаренная, стала запирать на засов дверь в избу. Она была бледной как бумага, с безумными глазами и трясущимися губами. - Что же ты хозяйка, никак именем господа нашего меня проклинаешь? Так ведь Параскева ему одному и служит, - продолжал голос, - не со злом я пришла к Вам, за пряжей своей, отдайте работу, я из нее роженицам, да маленьким ребятишкам носочков повяжу.- Нет, твой пряжи, матушка, приходи в другую пятницу, а я перед твоей иконой свечку поставлю, - содрогалась хозяйка.Внезапно что-то с силой ударилось в стену избы, да так что иконы и свечи повалились из божницы красного угла. За окном бог знает что зашипело и зашелестело, было слышно, как поднимается на улице ветер ураганной силы, приминая кусты в палисаднике и сгибая березку, что росла возле самого входа. От сурового напора стихии заскрипел тес на крыше, а ворвавшийся поток растворил все ставни и загасил чахлый огонек лампады. Все в комнате повскакивали в совершенной растерянности. Мужики кинулись закрывать окна, но ветер был такой силы, что их просто откидывало обратно. Сквозь пронзительное завывание до объятых ужасом женщин донеслось призывное: «Устиница»- Нет ее и веретена твои в печи сгорели, уходи, гадина, - завопила со всей мощи Маврютка. Внезапно все стихло. Бедные селяне переглянулись, не зная, чего ожидать теперь. Сам собой вспыхнул огонек фитиля в плошке на столе.- А где же она? Не унесла ли она с собой моей пряжи, - леденящим холодом раздался голос внутри комнаты. Дверь в избу была по-прежнему закрыта на засов и ее явно никто не отворял, но перед ними стояла, одетая в серое рубище, высокая худая женщина с изможденным лицом, которое между тем было сложно рассмотреть за прядями длинных черных волос.- Кто же пряжу мне вернет мою?продолжение следует
как я начал сосать