ногах подошла к большому столу, стоявшему в центре комнаты. Затем она легла животом на его холодную поверхность и вытянула руки вдоль туловища, ладонями к бедрам. Видимо она надеялась защитить свою бедную попу, если терпеть боль больше не будет сил.- Ты что, меня за дуру держишь?! Руки вперед! - гаркнула Анжела.- А что бы тебе было чем их занять, держи вот это! - и она всунула маме в руки свою недопитую бутылку конька.- Если прольешь хоть одну каплю, то сильно пожалеешь! - предупредила Анжела.- Да, совсем забыла, последний штрих. - Анжела расстегнула застежки на мамином лифчике, резким движением выдернула его из под лежащей женщины, а затем грубо впихнула его ей в рот.Мой разум отказывался принимать реальность происходящего, это казалось каким-то нездоровым и диким сном. Моя добропорядочная мать лежит голая на столе, в ее вытянутых вперед руках красуется бутылку конька, а во рту кляп из собственного лифчика ... бред .... Тем временем Анжела встала у края стола и стала наносить удары своим орудием пытки поперек ягодиц беззащитной жертвы. При каждом ударе обе половинки маминого зада подпрыгивали и по ним расходились волны, словно это был некий желеобразный пудинг. - А-а-й ... хва-а-т ... А-нжел ... ненад ... о-й ... ! - жалобно кричала и повизгивала мать, выплюнув из зо рта лифчик.Однако через некоторое время, что-то изменилось в мамином поведении, несмотря на непрекращающиеся удары ремня, ее крики стали затихать и сменили тональность. Теперь, наряду со звонкими звуками шлепков ремня, стали слышны глухие стоны, и в этих стонах явно угадывалась не только реакция на боль. В этих стонах, было нечто ... нечто нездоровое, сладостное и извращенное ...Мать уже не сжимала бедра, а ее ноги стали медленно раздвигаться, и кончик ремня все чаще и чаще попадал на внутреннюю поверхность ляжек, достигая самых интимных мест. Выражение ее лица было полубезумное, широко раскрытые глаза смотрели остекленевшим и пустым взглядом, а из полуоткрытого рта стекала слюна на подбородок. Анжела перестав стегать мамину задницу, схватила свою жертву за волосы и приподняла ей голову.- Признайся, тебе на самом деле все это нравится, шлюха? - спросила Анжела, нагнувшись к маминому лицу.- Не слышу ответа! - крикнула она и влепила маме сильную пощечину.- Да ... - глухо прошептала моя мать.- Громче! Скажи громко, что тебе нравится шлюха! - потребовала Анжела.- Мне нравиться, когда ты делаешь мне больно и называешь шлюхой ... - каким-то чужим и хриплым голосом произнесла мать.Анжела похабно рассмеялась и выхватив из маминых рук бутылку сделала несколько глубоких глотков коньяка прямо из горлышка. Затем она пролила коньяк на мамин зад и стала медленно слизывать его языком с покрытых красными, вспухшими полосками ягодиц. Закончив это занятие она заявила :- Ну что ж, раз я доставила тебе "удовольствие", теперь ты должна меня отблагодарить! - и с этими словами Анжела стала раздеваться.На пол упали юбка, лифчик, трусики и вскоре на ней ничего кроме туфель не осталось. Моему взору предстали немного отвислые груди, поддернутые легким целлюлитом бедра и покрытая густыми, черными волосами промежность Анжелы. Я поначалу не совсем понял, что у нее на уме и продолжал наблюдать за происходящим. Мама неподвижно лежала на столе, и казалось утратила связь с реальностью. Анжела, сев на стул, послуживший перед этим своеобразной дыбой, произнесла:- Эй, поблядушка, а ну как иди сюда! Пора проверить, на что способен твой язычок! - и с этими словами
Зима